Пыль пограничья

[la-indiga]

Сурьёзная весчь... очередная в соавторстве с Фалькой.
Несколько выспренная, но это и подразумевалось с начала.
В отличие от предыдущей истории, отнюдь не оптимистичная.

Итак, "Пыль пограничья" - как она есть.

Пыль Пограничья

Пыль. Если бы можно было догадаться раньше, что пыль может быть такой вездесущей? Она лезла в глаза, оседала крупчатой коркой на губах, забивала горло. Ветра не было, но пыль была такой мелкой, что хватало конских копыт, чтобы взбаламутить то, что осело на земле, потрескавшейся и измученной несколькими годами засухи. Сначала путник пытался понукать коня, чтобы побыстрее проехать опасный участок, но сразу же убедился в бесполезности такого решения – пыль взметалась в воздух мгновенно…
Человек закашлялся и сплюнул, пытаясь прочистить горло, потом принялся отряхиваться, но понял, что это бесполезно - потертый кожаный костюм был серым от пыли, серой была рукоять меча, видневшаяся за правым плечом, серым было лицо - обветренное и посмуглевшее, с резкими чертами, жесткой линией скул и непреклонно сжатыми губами...
Солнце близилось к зениту, и пыльная степь медленно, но неотвратимо превращалась в раскалённую печку. Нужно было остановиться, напоить измученного коня, умыться… но у путника не было для этого ни возможности – вокруг не было ни одной, даже захудалой, деревеньки с колодцем – ни, главное, времени. Если он опоздает в город к закату, то… нет, об этом не хотелось даже думать…
Оставалось надеяться, что конь пройдет еще сколько-то лиг, прежде чем свалится от усталости... человек прислушался к себе и с изумлением обнаружил, что участь скакуна его нисколько не волнует...впрочем, всаднику тоже вряд ли удастся дожить до утра. а впрочем, он сам выбрал свою судьбу - немногие могут этим похвалиться. А значит - не о чем сожалеть. Совершенно не о чем.
А позади него, скрываемый тучами пыли, в тени гигантских камней, невесть как оказавшихся на гладкой, как скатерть, степи, на неподкованном коне за ним следовал другой человек. Лицо его было закрыто плотной тканью, за спиной висел кривой ятаган, к седлу была приторочена пика. Он знал, что остаётся невидимым для человека в сером. Он не мог проиграть, не зря же он был самым лучшим следопытом из людей Пустынного Вождя.
Следопытов с самого рождения учат двигаться бесшумно и незаметно - так желтый скорпион, незаметный в песке, подкрадывается к намеченной жертве, чтобы нанести лишь один смертоносный удар ядовитым хвостом, безжалостно, точно и быстро: человек, конь и верблюд одинаково беззащитны перед страшным ядом... скорпионы были вытатуированы на щеках пиконосца. Конь его был вынослив и крепок, посверкивало серебро на рукояти ятагана - когда-нибудь воин-следопыт оправит ее в бирюзу, радостный камень, способный отгонять тяжкие мысли. Говорят, за бирюзой нужно ухаживать, протирать мягкой тряпочкой, полировать... но красивой и блестящей будет лишь та бирюза, что время от времени смачивается кровью.
И сегодня крови будет достаточно для всей бирюзы рода пустынников! Город Эрсау, город презренных белокожих лягушек – всего лишь в полусутках пути от Пограничной Степи. Они разнежились на обильных урожаях, они не привыкли к мысли о том, что на них кто-то может напасть, и выставляют всего двоих-троих часовых, а что такое даже четверо прости двадцати сотен пустынников? И, когда все будут спать, эти двадцать сотен отборных убийц Вождя ворвутся в Эрсау, чтобы стереть из истории этого мира саму память о тех, кому и появляться-то на Земле было незачем!
Но горе тем, кто посмеет напасть на Эрсау, когда жители бодрствуют. Ибо почти каждый мужчина в этом городе был настоящим воином, и слишком опасным противником даже для Скорпиона, не говоря уж о рядовых убийцах. Маленькая застава на границе пустыни была ярким тому примером. Шестеро белокожих, в одних только лёгких кольчугах, отправили к предкам две дюжины воинов пустыни, облачённых в крепкие кованые доспехи. Пятеро умерли от ран. Скорпион, добивавший каждого, счёл шестого мёртвым и теперь расплачивался за свою самонадеянность. Однако белокожий по имени Карвент был только оглушен - в чём убедились ещё двое соратников Скорпиона, в тот самый момент, когда казавшийся покойником человек заколол их их же пиками и увёл у одного из них коня. Скорпион успел заметить мёртвых губошлёпов, не умеющих вовремя почувствовать опасность, и принял решение следовать за ним…Если этот воин доберётся до Эрсау до заката, пустынников будет ждать не сонная добыча, а ощерившееся звери, защищающие свой город…
Карвент шевельнулся в седле, разминая затекшие плечи...конь шел тяжелой рысью, право, человек бежал бы быстрее...три сотни ярдов. Всадник не решался подгонять животное - падет, тогда как? Краем глаза уловил легкое движение за спиной, но поворачиваться не стал... кто-то из пустынников, наверняка. что ж, их земля, их право... Карвент и сам бы проследил за чужаком, вздумавшим прогуляться по вверенной ему территории... странно все это. Два народа, живущих бок о бок полтысячи лет. Худо-бедно торговали, изредка выезжали вместе на охоту, но чаще сходились в ожесточенных стычках, когда рекой лилась кровь храбрых воинов. Обычно такое случалось, когда у пустынников подрастало новое поколение и вчерашние мальчишки превращались в воинов - хитрых, жестоких, коварных и беспощадных... можно ли назвать воином того, чей клинок не видел крови? В последней битве самому Карвенту досталось изрядно - ползимы отлеживался в повязках. За что бились? Да все за то же - пустынники уже который раз пытаются добраться до богатых западных провинций, где изобильная земля, тучный скот и прекрасные девы, чья кожа нежнее лунного света... но стоит Эрсау грозным форпостом на границе и каждый его житель немало стоит в рукопашной. Город-крепость, город-защитник... мирных жителей там не было вообще, только воины со всех концов земли, избравшие своим уделом суровую службу на границе. Он сам, Карвент, приехал из далекой северной страны, чье название звучит, как грохот снежной лавины, сметающей все на своем пути...
И сам он, Карвент, когда-то жил на берегу студёного моря, того самого, что редко взирает на детей своих безмятежной синью из-под мохнатых бровей пены. Чаще всего оно цвета закалённой стали, суровое и одновременно прекрасное. Такое море было в тот день, когда невеста Карвента, юная дева Исиона, прилюдно ответила ему отказом. Он был юн и горд и ушёл в неведомую даль, решительно отрекаясь от прошлой жизни. Всё это было давно. Очень давно. Ещё до того, как меч северянина познал вкус вражьей крови… Теперь его судьба навеки связана с Эрсау и с теми, кто доверил свои жизни крепости Пограничья.
Но если разобраться, не многое и потеряно... Карвент рано остался сиротой при двух старших братьях, ныне женатых. своего дома у него никогда не было и, скорее всего не будет...одна дорога - на боевой корабль под начало отчаянного вождя либо в наемники с мечом за спиной... Карвенту, страдающему морской болезнью (стыд и позор для мужчины!) пришлось пройти немало дорог, прежде чем попасть в Эрсау. И остаться здесь, и стать первым среди равных.
А Исиону он любил... тогда, в давнопрошедшей жизни. Гордая, красивая и достойная девушка... дали бы ей боги счастья... дали бы счастья ей, потому что ему, видимо, счастья не видать…
Пустынник попался излишне самоуверенный, думает, его не видно из-за камней! Карвент вспомнил воина, украсившего своё лицо боевой татуировкой скорпиона. Воин-следопыт. Жестокий, преданный раб Пустынного Вождя. Карвент увидел своего преследователя лишь мельком, но этого ему хватило. Вот, значит, кто и как… он вполголоса, сквозь зубы, выругался по-пустынному. Поди ж ты, привык… они все тут ко многому привыкли - пить мутную воду, терпеть одуряющий зной днем и ледяной холод ночью, постоянно ждать отовсюду удара... привыкли находить в обезображенные тела друзей и соратникой, вздумавших выехать на охоту в пустыню, и ставших добычей ее обитателей. что ж, если Скорпион приблизится, Карвент узнает, чей клинок лучше наточен... почти все воины Эрсау рано или поздно отказывались от привычного оружия в пользу пики и ятагана, как у пустынников. Карвент чуть не единственный из них рубился тяжелым мечом и согласился бы потерять его только вместе с рукой...
Пора! Скорпион тревожно огляделся, провожая взглядом степную пыль, оседающую на землю. Ещё бы ей не осесть, ведь в засадах сидеть Скорпион умел едва ли не лучше, чем убивать. Его укрытие становилось ненадёжным, белолицый увидит его с минуты на минуту, если уже не увидел. Он близко… достаточно близко для того, чтобы не промахнуться по нему отравленной иглой… Вот. Время. Сейчас!
Карвент и понятия не имел, что усталость его коня спасёт ему жизнь. Конь захромал, и северянин спрыгнул на землю, чтобы проверить, не болтается ли подкова. В тот момент что-то просвистело в воздухе, а ещё несколько секунд спустя конь жалобно заржал и стал медленно заваливаться вбок. Карвент распластался на земле. Cильнейший яд и убивает мгновенно, как укус скорпиона... но еще не родился тот скорпион, чей панцирь нельзя разрубить ударом меча... медленно-медленно воин потянул клинок из ножен. Конь уже не дышал, зато надежно скрывал Карвента от взгляда пустынника.

Проклятье! Скорпион спрыгнул с коня, машинально похлопав его по шее. Хороший скакун, отбитый у белоглазых в каком-то походе этой весной, он ещё дичился нового хозяина, но Скорпион ещё выбьёт из него дурь. Так же, как и из этого счастливчика. Ещё никто не уходил от его иглы, никто! И лежать бы среди пыли Приграничья ему, а не скотине, если бы не эта скотина… теперь же он прячется за трупом. Наивный! Скорпион вовсе не такой глупец, чтобы дважды использовать одно и то же оружие. Да и игл у него осталось всего две, не тратить же их на конскую тушу! К тому же, убийца вовсе не был трусом. Не получилось убить наглого выскочку издали – значит, боги песка так рассудили, и так тому и быть. В ближнем бою следопыты мало чем уступают белоглазым… если вообще уступают. Скорпион взмахнул своим ятаганом, любуясь отблесками солнца на изогнутом лезвии клинка.
Что ж...Карвент поднялся и взмахнул мечом, рассекая горячий душный воздух. Ятаганы делают из прочной стали, но и его меч видел многое... случалось и кольчуги вспарывать и шлемы кованые разрубать. Карвент почувствовал знакомое возбуждение, которое скоро сменится безудержной яростью и жаждой крови... такое случалось с ним в каждом бою...и с недавних пор воин ловил себя на том, что живет ради таких вот минут, наполненных до краев лязгом железа, кровью и смертью...
Нет! Не для боя – для победы! Цель – вот что было у него сейчас, одёрнул себя Карвент, цель, а не яростно-звонкий угар боя! Как бы то ни было, а жизнь свою он продаст втридорога. Скорпион не доберётся до своих пустынников и не передаст им приказ Вождя перенести атаку на эту ночь… прямой тяжёлый клинок покинул ножны и поймал солнечный луч на лезвие. Брызнули солнечные зайчики, пробиваясь даже через клубы тяжёлой пыли. Хороший знак. Карвент жёстко посмотрел в глаза пустынника. Тот криво усмехнулся и молниеносно ринулся вперёд.
Он был быстр, смертельно быстр, и силен, несмотря на худощавое сложение. Карвент отбил несколько выпадов ятагана, ушел от предательского удара в ноги, задохнулся пылью, на миг сбил дыхание... Скорпион крутанулся на месте, снова выбросил руку с ятаганом... ему удалось зацепить Карвента по голове самым кончиком... воину Эрсау кровь залила глаза...
Скорпион торжествующе расхохотался. Карвент сцепил зубы и зажмурился, глаза горели от едко-солёной крови, но его меч продолжал парировать удары соперника. На севере зимой не встаёт солнце, и воины приучены биться вслепую. Враг этого не знал… он вообще многого не знал. Только не увлекаться! Эрсау – вот ради чего он бьётся, ради крепости-стража, а не ради битвы. Только не… шаг вперёд… и ноги неожиданно встречают преграду. Труп спасшего Карвента коня! Этому на севере не учили, там вообще редко сражались верхом… Дальше произошло странное - земля вдруг мягко подалась в стороны и Карвент, охнув, провалился по колено. Скорпион стоял как ни в чем не бывало и на его татуированном лице можно было прочесть глубокое удовлетворение - сама природа и праматерь Пустыня карает чужаков, вторгнувшихся в ее пределы... Она справедлива и беспощадна, но добра к своим детям, как и всякая мать. Этот воин неплохо бился, но сейчас он умрет. Зыбучие пески навеки похоронят его тело…через день или два. Он умрет раньше. Но не сразу. Скорпион подошел ближе. Светлоглазый чужак провалился уже по пояс, но пощады не просил. Воины его земли никогда не просили пощады. И не давали. Скорпион взмахнул ятаганом - блестящее лезвие вошло точно под ребра обездвиженного противника. Он истечет кровью раньше, чем умрет от жажды… Карвент закусил губы, синие глаза потемнели. Смерти нет…кто это говорил? Как бы то ни было, радовать врага стонами и криками воин не собирался…
Скорпион сел в седло, тронул поводья. Об этой победе не расскажешь вечером у костра…и, что ни говори, одолеть соперника в честном поединке было бы достойней…что ж, честных поединков не бывает - у одного из соперников всегда есть преимущество и только глупец им не воспользуется. Сегодня ночью Эрсау запылает…
Что-то больно ужалило пустынника в шею, воин крутанулся назад, выхватывая ятаган, и увидел маленького желтого скорпиона, уже наполовину зарывшегося в песок. Потрясенный, Скорпион тяжело спустился с коня, чувствуя подступающую слабость…нет на свете противоядия от укуса желтого скорпиона. Значит, так рассудили всемогущие боги и духи предков…он больше не поведет в бой своих соплеменников, не услышит звона оружия и не увидит, как его удар достигает цели. А красавица Джалика, дочь Пустынного Вождя, выберет себе другого жениха…Пустыня и в самом деле беспощадна. Но справедлива.
Конь Скорпиона, не так давно принадлежавший одному из воинов Эрсау, ткнулся мордой в плечо Карвенту. Тот еще дышал. С трудом разлепив глаза, умирающий сначала не понял, где находится. Ему снился чудный сон - высокие горы, ревущее северное море и низкое солнце, разнотравие холмов и полей, светлые кудри прекрасных дев…
–Иди, парень, - Карвент погладил коня по шее, оставляя на светлой шерсти кровавые пятна, - иди домой…
Что-то мешало ему дышать. Карвент потянул это «что-то» на себя и удивился, увидев порванный шнурок. Амулет, тот самый, который ещё в детстве подарила ему Исиона. Он не расставался с ним, пока был жив. Теперь же ему не нужен амулет. Нечего хранить… зато, быть может, он будет хранить Эрсау. Северянин из последних сил привязал разорванный шнурок к стремени и растянулся на песке. Конь долго стоял рядом с воином, периодически тыкаясь мордой в усталое и умиротворённое лицо. А потом поднялась пыль, и скакун медленно пошёл на запад, туда, где был его дом. Он ещё не забыл родную крепость, там даже овёс и тот был слаще, чем у пустынников…
Конь шёл на запад, и вокруг него вздымалась лёгкая серая пыль…
Эрсау готовился встретить закат, и часовым у ворот приходилось смотреть против солнца. Видимо, поэтому они не сразу заметили бредущего к городу коня, коня без седока, и на морде животного были кровавые пятна. Более того, к упряжи животного был кое-как прикреплен амулет в виде молота, амулет, с которым Карвент никогда не расставался. Явление коня было настолько удивительным для мальчишек-часовых, что они, впустив нежданного гостя за ворота, тут же кликнули сотника Рэсса. Ветеран погладил скакуна по спутанной гриве, случайно скользнул взглядом по стремени и нашёл амулет.
–Это молот Карвента, - голос Рэсса дрогнул, - он мёртв…
–Но конь… это же не его, верно? И упряжь пустынная… - недоверчиво хмыкнул усатый десятник с рассечённым лицом.
–Не его… и конь шёл так уже много лиг. Кровь полностью высохла…
–Пустынники, - десятник словно выплюнул это слово. – Эх, Карвент, если бы мы знали, что ты мог нам сказать! Глупо, рачьи дети, как глупо!
–Нет, - Рэсс сжал амулет в кулаке и повторил, - Мы все поняли, что он хотел нам сказать, - он выпрямился в седле и вскинул вверх пику, - свободные люди Эрсау! Готовьтесь к битве!
(октябрь 2007)